Trois poètes avant l'apocalypse programmée

Darkmobile

(Vers de Limonov, Oleïnikov, Ryjii, traduits par Thierry Marignac)

Lorsque s’interrompent les vols réguliers

Au début de la guerre civile

Lorsque la princesse Grâce va s’échapper

De ce pays maudit et vil,

Lorsque les ambassades étrangères odieuses

Seront froides et ténébreuses

Lorsque les provisions en supermarché

Ne seront déjà plus livrées…

Alors des bandes de jeunes apparaîtront

Hordes d’adolescents patibulaires en cavale

Et comme du Noir Ouganda les cannibales

D’un bout à l’autre de l’année se déchaîneront.

La ville jonchée de cadavres frais,

Et un troupeau de chiens errants,

« Aux portes les touloupes, les capotes, les gilets »

Impossible qu’il en soit autrement…

Edward Limonov, 2015.

Когда прекращаются авиарейсы
С началом гражданской войны,
Когда убегают принцессы Грейсы
«Из этой проклятой страны»,

Когда иностранные злые посольства
Стоят холодны и темны,
Когда в супермаркеты продовольства
Уже не завезены...

Тогда появляются юные банды,
Подростков угрюмых орда,
И, как людоеды из чёрной Уганды,
Бесчинствуют сквозь года.

Разбросаны в городе свежие трупы,
И стаи бродячих собак,
«А в двери бушлаты, шинели, тулупы»,
Иначе нельзя никак...

Claudia Lennear qui inspira "Brown Sugar"

LA MORT DU HÉROS

Bruissent les fraises des bois sur le scarabée décédé,

Dans l’herbe, ses pattes sont étalées.

Il pensait à cela, il pensait à ceci, —

À présent toute réflexion est arrachée à lui.

Et voilà qu’en boîte vide, il gît,

Par le sabot du cheval écrasé

Le cartilage de la conscience ne frémit plus chez lui,

La flamme l’a quitté.

Il est mort, oublié, héros anonyme,

Ses amis sont occupés à leurs affaires intimes.

D’une chaleur effrayante tourmentée, l’araignée

Ne tient qu’à un fil séparé.

Retentissent de l’oignon, les cliquetis,

Et sur la canneberge le papillon est assis.

Le bonheur l’empêche de voler,

Il balbutie, balbutie,

Il veut chanter, il veut pleurer,

De désir, de luxure tout empli.

Voilà, la baie est tombée,

Le silence les gouttes vont rythmer,

L’acide formique des pucerons court à côté,

Les mouches dans leur sommeil ne cessent de murmurer.

Et là-bas, où bruissent les fraises des bois,

Où siffle l’aneth de bon aloi,

Ne retentit ni le cri, ni le chant —

Gît un trépassé indifférent.

Nikolaï Oleïnikov, 1933.

Шумит земляника над мертвым жуком,
В траве его лапки раскинуты.
Он думал о том, и он думал о сем,-
Теперь из него размышления вынуты.

И вот он коробкой пустою лежит,
Раздавлен копытом коня,
И хрящик сознания в нем не дрожит,
И нету в нем больше огня.

Он умер, и он позабыт, незаметный герой,
Друзья его заняты сами собой.

От страшной жары изнывая, паук
На нитке отдельной висит.
Гремит погремушками лук,
И бабочка в клюкве сидит.

Не в силах от счастья лететь,
Лепечет, лепечет она,
Ей хочется плакать, ей хочется петь,
Она вожделенья полна.

Вот ягода падает вниз,
И капля стучит в тишине,
И тля муравьиная бегает близ,
И мухи бормочут во сне.

А там, где шумит земляника,
Где свищет укроп-молодец,
Не слышно ни пенья, ни крика —
Лежит равнодушный мертвец.

Николай Олейников, 1933.

Jayne Mansfield

. …Il y avait l’espoir du génie. Il y avait

Et l’espoir du génie s’estompait.

—Nulle nécessaire tragédie, chérie

T’était la vie. Accident et non fatalité, la poésie.

         —Mais dans tout ça évidemment

et la tragédie, la tendresse la fureur dorée

Parce que ce n’est pas l’éternité, mais une heure, un instant seulement.

Oui, l’espoir, la tragédie, la fatalité.

Boris Ryjii, 1997.

Pam Grier

...А была надежда на гениальность. Была
да сплыла надежда на гениальность.

– Нет трагедии необходимой, мила
тебе жизнь. А поэзия – это случайность,
а не неизбежность.

– Но в этом как раз
и трагедия, злость золотая и нежность.
Потому что не вечность, а миг только, час.

Да, надежда, трагедия, неизбежность.

1997 Рыжий