Nous gisons sur une place de Sverdlovsk, où l'on n'élèvera de monuments que pour moi… |
(Vers traduits par Thierry Marignac)
Acquièrent un lustre paneuropéen
Les paroles du poète trans-asiatique
J’oublierai le Sverdlovsk féérique
Et la cour d’école de Vtortchermet, quartier lointain.
Mais où qu’il me soit donné de refroidir,
Dans le Paris ardent, le Londres humide
Mes misérables cendres, je conseille d’ensevelir
À Sverdlovsk dans un cimetière anonyme insipide.
Pas dans le projet, la moindre beauté particulière,
Mais des poses artistiques salutaires,
Et ainsi mes comparses prendront la pose,
Leur profil sur le marbre et les roses.
Sur les neiges bleues vitrioliques,
Finissant brillamment le collège technique,
Du cuivre dans le crâne, ils ont trébuché
Comme les premiers soldats de la Pérestroïka.
Que Vtortchermet résonne de ses cheminées
Que le polymère plastique longuement sifflât.
Et la femme qui n’était pas avec moi,
Ouvrira l’album, solennellement, une cigarette allumera.
Elle ouvrira l’album bleu,
Où sont échauffés nos visages futurs,
Où nous sommes vivants, dans l’album bleu,
Bandits et poètes : terrestres ordures.
Boris Ryjii
Приобретут всеевропейский лоск
слова трансазиатского поэта,
я позабуду сказочный Свердловск
и школьный двор в районе Вторчермета.
Но где бы мне ни выпало остыть,
в Париже знойном, Лондоне промозглом,
мой жалкий прах советую зарыть
на безымянном кладбище свердловском.
Не в плане не лишенной красоты,
но вычурной и артистичной позы,
а потому что там мои кенты,
их профили на мраморе и розы.
На купоросных голубых снегах,
закончившие ШРМ на тройки,
они запнулись с медью в черепах
как первые солдаты перестройки.
Пусть Вторчермет гудит своей трубой,
Пластполимер пускай свистит протяжно.
А женщина, что не была со мной,
альбом откроет и закурит важно.
Она откроет голубой альбом,
где лица наши будущим согреты,
где живы мы, в альбоме голубом,
земная шваль: бандиты и поэты
Борис Рыжий